Перед Днём Победы мне довелось читать школьные сочинения о Великой Отечественной войне. Несколько раз встретилась фраза о том, что в России нет ни одной семьи, которой бы не коснулась эта война. Многие ученики вспоминали своих прабабушек и прадедушек. И живых, и уже умерших.

Повлияла эта война и на мою судьбу. Свою бабушку я видел только на фотографии. Фашисты убили её за то, что её сын, то есть мой дядя, стал партизаном. Маме моей в начале войны не было и пятнадцати. И пришлось ей, землячке Александра Твардовского и Василия Тёркина, два с лишним года выживать в оккупации. Многое она мне поведала о своём тогдашнем житье. Но разве можно всё передать словами? Поэтому, если День Победы – «это праздник со слезами на глазах», то 22 июня – поистине День памяти и скорби.

Зря говорят, что история никого не учит. Мне ближе позиция Уинстона Черчилля: «Размышления над прошлым могут послужить руководством для будущего». Эти слова поставлены эпиграфом к его фундаментальной книге «Вторая мировая война». Они объясняют, почему он взялся за перо. И в самом деле, поучительное чтение для всех, кто привык задумываться над своей жизнью и будущим своих детей.  

«Ненужная война».
Эти слова поначалу вызвали у меня недоумение. Вот они: «Президент Рузвельт сказал мне однажды, что он публично просил вносить предложения относительно названия, которое должно быть присвоено этой войне. Я тотчас же предложил своё: «Ненужная война». Войну, которая совсем недавно разрушила то немногое, что уцелело от мира после предыдущей битвы, легче было остановить, чем любую другую.

Несмотря на все усилия и жертвы, принесённые сотнями миллионов людей, несмотря на победу правого дела, мы всё ещё не обрели мира и безопасности и нам грозят опасности большие, чем те, которые мы преодолели. В этом высшая точка трагедии человечества».

Раньше я знал, что бывают войны захватнические и освободительные, справедливые и несправедливые. Войну, которую вели западные демократии против Гитлера после его вторжения в Польшу, назвали «странной». Документальный сериал о Второй мировой на Западе уже в 70-е годы прошлого столетия прошёл под названием «Неизвестная война». И это, в общем-то, даже объяснимо. Обыватель, где бы он ни жил, не любит заморачиваться исторической памятью, он предпочитает существовать по  принципу «здесь и сейчас». С точки зрения Л.Н. Толстого, никакая война не нужна, хотя защищать Отечество от врагов необходимо. У Черчилля иначе: очевидно, бывают войны очень даже нужные. Думаю, столкновение Великобритании с Аргентиной за Фолклендские острова в 1982 году он именно так и расценил бы. И это логично, если нация выстраивает своё бытие по принципу, что «нет постоянных друзей, но есть постоянные интересы».

Ненужность Второй мировой войны сэр Уинстон обосновывает тем, что её «легче было остановить, чем любую другую». И невольно возникает вопрос: «Почему же не остановили»? Ответ Черчилля читать любопытно. Из всего обилия фактов, которые он приводит в своём фундаментальном сочинении, становится ясно, что лично он с самого начала считал политику «умиротворения агрессора» близорукой. Более того, он, всегда ненавидевший коммунизм, настаивал на том, чтобы предложения Советского Союза о создании системы коллективной безопасности были приняты: «Я прошу правительство Его Величества усвоить некоторые из этих неприятных истин. Без действенного Восточного фронта невозможно удовлетворительно защитить наши интересы на Западе, а без России невозможен действенный Восточный фронт». И сказано это было незадолго до нападения Гитлера на Польшу. Но будущего премьер-министра Великобритании тогда не услышали. Видимо, силы более могущественные были заинтересованы в другом ходе событий. Наши доморощенные «либералы» много гадостной чепухи наговорили о так называемом «пакте Молотова – Риббентропа», а Черчилль хорошо понимал необходимость этого  шага для обеспечения безопасности нашей страны. Поэтому и признал, что политика советского государства в тот момент была «в высокой степени реалистичной». Тем самым он подтвердил, что нам война действительно была не нужна.     

Но думается, лукавит искушённый политик. Не мог он не понимать, почему западный мир играл с германским фюрером в поддавки. Ведь и сам ещё в 1936 году пообещал: «Мы навяжем Гитлеру войну, хочет он того или нет». Комментируя эти слова, известный историк А.И. Фурсов обоснованно замечает: «Навязать, не в смысле воевать с ним – для этого не вручают австрийский золотой запас и чехословацкий военно-промышленный комплекс. Навязать – в смысле заставить воевать с кем-то или кого-то с Гитлером. Этим кем-то стал СССР». И не случайно  Фурсов назвал Гитлера «бизнес-проектом англосаксонского мира». А это, по сути дела, означает  пособничество в развязывании войны.

Разумеется, для Черчилля такое понимание неприемлемо, поэтому в первом томе его книги события 1919-1939 годов – от войны к войне – представлены как упущение, когда «народы, говорящие на английском языке, из-за своего неблагоразумия, легкомыслия и добродушия позволили вновь вооружиться силам зла». Лучше уж предстать глупцом, чем злодеем!      
О британском «добродушии» читать вообще забавно, если вспомнить слова того же Черчилля, сказанные им в 1940 году: «Вам следует понять, что эта война ведётся не против Гитлера или национал-социализма, а против силы и устойчивости немецкого народа, который должен быть сокрушён раз и навсегда». Уместно эту позицию сравнить с тем, что сказал Сталин незадолго до нашей победы: «Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остаётся». Как тут опять не удивиться? Позиция того, кого либералы и демократы всех мастей называют «самым большим преступником всех времён и народов», явно гораздо гуманнее англосаксонской, поскольку не предполагает коллективной вины.    

«Советская загадка»
Так называется та глава в книге Черчилля, где он честно рассказывает о том, что только нежелание западных держав создать систему коллективной безопасности вынудило СССР заключить договор о ненападении с Германией. Английский премьер добросовестно стремился понять характер народа той страны, что по воле истории стала союзником Великобритании в совместной борьбе с фашизмом.  А ещё он умел говорить кратко и точно, поэтому так популярны его афоризмы. Один из них у нас повторяют частенько: «Русские сами создают себе трудности, а потом их героически преодолевают». В оригинале, кстати, Черчилль употребил слово «большевики». Но перевод не солгал, так как историческая Россия существовала тогда в облике Советского Союза. Поэтому «метившие в коммунизм и попали в Россию». О чём самые совестливые из них потом очень жалели. Например, Александр Зиновьев.  

Но вернёмся к Черчиллю. 1940 год он назвал самым славным в длительной истории Англии и Британской империи. С понятной гордостью за свою страну он пишет: «Мы не дрогнули. Мы не пали. Душа английского народа и расы оказалась непобедимой». И далее: «В одиночестве, но при поддержке всего, что есть самого великодушного в человечестве, мы дали отпор тирану на вершине его триумфа». Искренне восхищаясь вместе с сэром Уинстоном мужеством жителей туманного Альбиона, не могу всё же не задать вопросы: «А как же так получилось, что сражаться пришлось в одиночестве? Куда подевались многочисленные союзники? Не это ли плоды бездарной политики правительства Её Величества»? Вот и получается, что приведённый мною афоризм Черчилля не только о русских, но и о британцах! Не о такой войне  мечтала элита этой страны. Такая война ей и вправду не нужна!

Только расплата одиночеством наступила вовсе не по причине «неблагоразумия» и «легкомыслия» британской нации, а за то, что её государственные мужи предали всех своих союзников. А сделали они это ради того, чтобы обеспечить гегемонию Британской империи в мире, чтобы с помощью Гитлера сокрушить своего извечного геополитического противника – Россию. Ради этих «постоянных интересов» поочерёдно были «скормлены» фашистскому зверю Австрия, Чехословакия, Польша, брошена на произвол судьбы Франция. США же предпочли наблюдать за событиями в Европе из-за океана, понимая, что каждый день войны укрепляет их позиции в мире. В войну они вступили тогда, когда им это стало выгодно.

Вообще, странно получается. В 1936 году война представлялась Черчиллю настолько необходимой, что он пообещал навязать её Гитлеру, не принимая во внимание желания германского фюрера. А когда  замысел англичан исполнился, оказалось, что делать этого как раз и не надо было. Войну сэр Уинстон взял да и назвал ненужной! А почему? Ведь он сам же признал, что благодаря усилиям и жертвам сотен миллионов людей правое дело победило, поскольку фашизм был повержен.    

А не устроили Черчилля итоги этой войны. Не оправдали они его ожиданий. Причём досада оказалась столь велика, так глубоко поселилась в его душе, что он своё предложение Рузвельту о характеристике войны внёс «тотчас же», словно выплеснул наболевшее. И было отчего. В результате войны Британия утратила колонии, а доминирование в капиталистическом мире перешло к США. А главное – Советский Союз из войны вышел не разгромленным и униженным, а могучей державой-победительницей. Как тщательно готовили Гитлера, как старательно подталкивали его на Восток, а не оправдал фюрер надежд. Бился, бился, да только сам и разбился. Видимо, так и осталась для многомудрого английского политика неразрешимой «советская загадка». Так что сказанные им слова о ненужности той войны – это высшая похвала советскому народу, мужеству советского солдата!

Странно получилось. Великобритания стала одной из стран-победительниц, но крах фашизма произошёл таким образом, что породил новую заботу: необходимость остановить распространение коммунизма в Европе и в мире. Не это ли имел в виду Черчилль, когда предупреждал англосаксонский мир: «Нам грозят опасности, большие, чем мы преодолели»? Сам он стал действовать сразу же после капитуляции Германии, когда приказал не расформировывать части вермахта и быть готовыми использовать их против СССР – своего вчерашнего союзника.

А в 1946 году сэр Уинстон произнёс в Фултоне свою знаменитую речь, в которой призвал опустить пресловутый «железный занавес», чтобы предотвратить распространение коммунизма. Так началась «холодная война». Одна из целей её – так изменить ход истории, чтобы «исправить» итоги Второй мировой войны. Вот уже и Советского Союза не существует, а такие попытки всё равно продолжаются. А значит, и нам предстоит защищать нашу Великую Победу.

С надеждой на будущее
Я опять о школьных сочинениях. С какой гордостью писали ребята о своих прабабушках и прадедушках! Ещё бы: ведь именно они победили фашизм! И во многих сочинениях звучала мысль, что если бы не великий подвиг тех, кого сегодня называют ветеранами, то вряд ли многим из нынешнего молодого поколения довелось бы вообще родиться.

Слышу ехидный голос отечественного «либерала» о том, что запудрить мозги ребёнку нетрудно. Тем более в жутких условиях отсутствия свободы слова в СМИ и авторитаризма современной школы. Вот если бы дети затвердили, что коммунизм не лучше фашизма, Сталин ещё хуже Гитлера, то  воспитание было бы правильное. Хорошо, если бы они также усвоили, что никакой Великой Отечественной войны не было. Это мудрая политика западных демократий привела к тому, что в смертельной схватке за мировое господство сцепились два тоталитарных монстра – СССР и нацистская Германия. Что и спасло эти самые демократии. Поэтому они и есть подлинные победители во Второй мировой войне. А Советский Союз войну проиграл. Во-первых, военные победы только укрепили «людоедский режим», а во-вторых, хоть война и закончилась в Берлине, но только потому, что «мы немцев завалили трупами». А за оккупацию Европы русские вообще должны каяться, каяться и каяться. И в придачу платить компенсации за причинённый вред. Хотя не все наши «либералы» такие: самые щедрые из них нашу победу всё-таки признают. Но уточняют, что состоялась она вопреки Верховному Главнокомандующему нашей армии, вопреки всей советской системе.

Возможно, что-нибудь из того «джентльменского» набора тезисов, которыми нас так старательно продолжают потчевать российские «либералы», я упустил. Важнее помнить предупреждение философов: «Как мы думаем, так и живём». Не надо забывать, что во времена горбачёвской «перестройки» и ельцинских «реформ» эти и подобные им «аргументы и факты» оказались действенным оружием по дезориентации населения страны, по демонтажу той общности, что называлась советским народом. Отторжение от собственной культуры, как от отсталой культуры «совка», оказалось таким, что и «прихватизацию» по Чубайсу удалось провернуть, и общественный строй сменить. Да и нынешняя власть любви к советскому прошлому, мягко говоря, не испытывает. И всё-таки байка 90-х годов о том, что в случае победы Гитлера мы пили бы баварское пиво, у сегодняшних молодых восторга уже не вызывает.

Время, прошедшее после крушения СССР, развеяло многие иллюзии.  Никуда не деться: чтобы преодолеть неурядицы нашего сегодняшнего бытия, всё равно придётся восстанавливать связи между людьми, безжалостно порванные в эпоху «перестройки». В том числе надо восстановить и порушенную связь времён, преемственность поколений. Придётся заново «собираться в народ». А народ, как субъект истории, тем и отличается от населения, что представляет собой общность, в которой каждый обладает надличностным сознанием и коллективной волей.

Нация – это общность святынь. И одна из них – наша победа в Великой Отечественной войне. Но как показала история, её тоже необходимо защищать. Многое ещё предстоит сделать для того, чтобы у российской власти даже не зарождалось нелепого желания драпировать Мавзолей во время великого праздника – Дня Победы.      

Владимир Морар, заслуженный учитель России, лауреат премии Президента РФ.

Мнение авторов не всегда совпадает с мнением редакции информационно-аналитического издания «Социальный Калининград»